Экзистенциальная терапия

> борьба и танец

Сейчас быть психотерапевтом очень удобно, можно даже не объяснять чем ты, собственно, занимаешься. Психотерапия в моде, как будто само собой разумеется, что это что-то “интересное”, “полезное” или даже “нужное” (так ли это на самом деле — другой вопрос).

Но психотерапией называется слишком много разных занятий одновременно. Многие из этих занятий психотерапией и называть не стоит. Не в смысле, что это что-то плохое или “не работает”, просто это не психотерапия, а какое-то другое занятие. И цели у них разные.

«Цель психотерапии определяется мировоззренческими соображениями, и уйти от этого невозможно. […] нам не дано разработать такую психотерапию, в которой не было бы ничего, кроме чистой медицины и которая в самой себе содержала бы собственное обоснование.» (Ясперс) В области психотерапии есть два основных варианта таких “мировоззренческих соображений”. Один из них психотерапевтический, второй стоило бы называть как-то иначе (например, “психокоррекцией”, как предлагал Цапкин). Во всей области психотерапии просматриваются две фундаментальных установки по отношению к происходящему — два способа смотреть на мир; два основных жанра: героический эпос и ироничная трагедия. И соотвествующие им два способа обращения с действительностью: борьба и танец (Цапкин). Психотерапия — про второй.

Героический нарратив — о борьбе — оптимистично повествует нам о том, что все преодолимо, и нам все по плечу. О том, как нам повезло жить в просвещённую эпоху — мы наконец-то стали избавляться от псевдо- и до-научных предрассудоков, и теперь-то мы понимаем человеческую ситуацию как никогда раньше, мы наконец-то правильно классифицируем человеческие горести и невзгоды как “ментальные расстройства”, скоро найдем их причины вне человека, с помощью “науки” найдем самые быстрые и эффективные способы борьбы с ними, обуздаем их и победим.

Логика процесса терапии здесь совпадает с медицинской. Цель и устремление психотерапии — это бороться с симптомом и победить его, уничтожить. По жанру это боевик, с однозначными героями и злодеями, сюжет несется по прямой, никуда не сворачивая. Симптом это очевидный враг, который должен быть побежден силами добра. Терапевт в такой постановке играет роль Знающего, заклинателя симптомов, готового все объяснить, обучить приемам и техникам борьбы с недугом.

С иронично трагической точки зрения, все что мы знаем о человеческой ситуации известно сотни и тысячи лет, и у нас нет особенных поводов считать, что мы далеко продвинулись в этом плане и вообще не факт что мы куда-либо движемся. Те проблемы, с которыми имеет дело психотерапия неразделимо связаны с экзистенциальной ситуацией человека. Сам же человек противоречив, симптом не всегда видится как проблема, иногда симптом это, наоборот, решение какой-то проблемы. Эта позиция гораздо более смиренная, чем предыдущая, победы здесь никто не ждет. Стать может и печальнее, но чуть мудрее — вот стремление. Терапевтическая стратегия здесь не в том, чтобы побороть симптом, отсечь, гнать и победить его и не иметь с ним больше никаких дел. Если нельзя отсечь — значит надо обойтись как-то иначе. Ознакомиться, обживать. Вступить с ним в диалог, начать с ним танец. Если в предыдущем варианте хочется заткнуть симптом, заставить его замолчать, то здесь наоборот — дать ему (тебе) слово, дать говорить. Дать ему развернуться, переболеть, пережить. Терапевт выступает здесь в роли сопровождающего процесс переживания и воздерживается и от знания, и от объяснения. Дело не в том, чтобы от чего-то избавиться, разве что от иллюзий. Дело в том, чтобы понять что ты (объект), кто ты (субъект), и чего ты хочешь, принять все это во внимание, и, если повезет, перестать спотыкаться и крутиться вокруг себя, и вступить в диалог, продолжать танец, с людьми и миром, учитывая эти обстоятельства.