> мораль расстроен (2)
Пост в телеграме: https://t.me/ironheaded/904
Три варианта: психическое расстройство (психологическая проблема?) — это порок, болезнь, или что-то третье. В любом из вариантов мы признаем, что с человеком что-то не так, а по-другому он не хочет, не может или не знает как. И это три разных проблемы, и три разных решения.
Сначала две крайности.
Порок, лень и слабость характера — это то, с чем человек должен и мог бы совладать, не будь он таким порочным, слабохарактерным и ленивым. Он сам виноват и должен, и может исправиться. Одуматься, собраться, сделать. Он точно может. Если не знает как — надо ему сказать “соберись!” или “одумайся!”. Если и после этого он не исправится, значит просто не хочет, и потому заслуживает осуждения, а может и наказания. Если это порок, то мы человека осуждаем, ответственность и вина — на нем, но и свободу за ним признаем. Признаем его человеком, но плохим. Все с ним понятно, можно его осуждать, наказывать или воспитывать.
По сравнению с этим описание в терминах болезни звучит гораздо заботливее. Оно более гуманно, снимает вину и позволяет проявить сострадание. “Это болезнь, вы ни в чем не виноваты, и заслуживаете сочувствия, а не осуждения. Есть и другие люди с такими же проблемами и они тоже с этим справляются, вы не одиноки в своей беде”. Или “вы можете объединяться с людьми с таким же диагнозом и бороться за свои права, понимание и признание вашего страдания “обычными” людьми”. Еще это способ самому человеку и окружающим более серьезно отнестись к происходящему. Получить диагноз страшно, но он же приносит и облегчение: теперь гораздо понятней что со мной, как это называется и что с этим делать.
Объясняя происходящее через болезнь, мы признаем, что человек не может, а не просто не хочет по-другому или не знает как. И он в этом не виноват. Но вместе с виной будто снимается и свобода, и ответственность. В какой-то момент, мы можем даже перестать считать его в полной мере человеком, если беремся его опекать. У него диагноз, он ненормальный, сумасшедший, опасный. Если совсем пропадает человек, лечение бывает ведь и принудительным.
Если до такого и не доходит, то все равно, описывая происходящее как болезнь (“депрессия — это как диабет”), мы говорим человеку, что он бесповоротно сломан (“я так и знал, что со мной фундаментально что-то не так” — говорит депрессивный). Все дело в мозге, и сделать он с этим ничего не может (иногда так и есть, а иногда совсем не так, и это гораздо более сложный вопрос, чем кажется). Таким объяснением мы отстраняем человека от происходящего с ним, оставляем ему только пассивную роль страдающего. Вина теперь не его, но и контроля у него нет. И надеяться теперь он может только на экспертов по одолевающей его болезни. Иногда ему говорят: “мы знаем что это и какими таблетками это лечить”, независимо от того, насколько это правда. Надежды на то, что это объяснение “уменьшает стигму” (были и такие) тоже не оправдываются (*).
(При этом есть еще и критика “слева”: помещая проблему внутрь индивида, мы все равно косвенно его обвиняем, говорим, что проблема именно в нем, и ни в ком другом, не в том как устроено общество и так далее. То есть и свободы нет, и обвинение остается)
Если это болезнь, человек ни в чем не виноват и поделать с этим ничего не может, то и ответственности на нем никакой нет. Тогда любое его поведение может быть оправдано болезнью, от чего бывает хуже и самому человеку, и его окружению.
Благие намерения порой приводят совсем не туда, куда хотелось бы попасть. И менять свободу на невиновность — так себе сделка. Объяснение через болезнь возможно объясняет слишком много. (И снова эта удушающая понятность, как и с пороком)
Кроме “порока” и “болезни” есть и третий, психотерапевтический, вариант. Со своими, конечно, проблемами, зато с воодушевляющими обещаниями, что важнее всего свобода и правда (знать бы еще что это такое).
(продолжение будет)
*огромная сноска к предыдущему посту ⟶
