> трагикомедия положения человека в космосе (3.1): как я ноутбук проглотил
Пост в телеграме: https://t.me/ironheaded/917
Я пишу этот текст, печатая пальцами на клавиатуре ноутбука. Руки, пальцы – мои, глаза — тоже, остальное свое тело я признаю своим, но не то, чтобы особенно его замечаю. Ноутбук мой, но не потому что я его купил, дело не в этом. Ноутбук —“мой”, потому что он мне знаком и работает предсказуемо. Я не смотрю на клавиатуру, когда печатаю, потому что я ее когда-то освоил, и теперь я вообще не думаю о том, какие кнопки мне надо нажать. (Я даже не смогу воспроизвести расположение кнопок если меня попросить нарисовать клавиатуру). Когда я увлечен текстом, я думаю только о том, что мне надо сказать, а не как мне это сделать, потому что я в достаточной мере усвоил русский язык. (Опять же, если начать меня спрашивать о его правилах, то окажется, что я понятия не имею о том, как язык устроен). Если все работает как надо, я не замечаю собственных пальцев, клавиатуры или экрана ноутбука. Есть только деятельность, которую я делаю, а исправно работающие инструменты для меня “прозрачны”, невидимы. Мой мир в этот момент собран так, что я не обо что не спотыкаюсь. Я чувствую себя автором деятельности и граница меня как субъекта смещена, ноутбук с клавиатурой, экраном, и программным интерфейсом становятся “моими”, растворяются в субъекте. Я поглощен делом, я проглотил ноутбук, все остальное уходит на фон.
При этом иное не исчезло полностью. Делать что-то я могу, только испытывая сопротивление “материала”. Язык помогает мне выразить мысль, но и мешает ей, я скатываюсь к привычным оборотам речи, путаюсь, не нахожу нужных слов, да вообще думаю я намного понятнее и яснее, чем пишу (так мне кажется!). Мне требуется усилие, чтобы написать, то, что я думаю. Но, вообще-то, я не знаю, что я в итоге напишу, текст во многом сам ведет меня, и нередко я удивляюсь тому, что в итоге получается. Ограничение телеграма в 4k знаков на пост тоже помогает мне не слишком расползаться, но и мешает развернуть мысль как следует. Это публичный текст, это тоже помогает писать (“кто-то ведь это читает”), но и давит тоже (“это ведь кто-то читает!”), потому что где-то бродят мысли о том, “что я вообще несу”, “написано непонятно как и зачем”, а еще есть лайки, репосты, которые мне вроде бы не так уж важны (?), но и об этом я тоже думаю.
И это когда все идет как надо. А если ноутбук сейчас сломается, он тут же возникнет как отдельный, непослушный объект, я может быть даже буду зол на него, как на существо, обладающее собственной волей, ругнусь на него. И скажу что “он сломался”, “он перестал работать”, а не “я его сломал”. Граница субъекта резко съежится, деятельность распадется, ноутбук выпадет из субъекта, тут же станет “иным”, упрямым объектом.
Субъектно-объектная граница пластична и податлива. Может и мир лишь сон, как мистики говорят. (С.о.н. — субъект-объектное недоразумение?)
Это относительно простой пример, ноутбук хоть и мой, но достаточно далек от меня. Психотерапевтически нам обычно интересно “иное”, которое гораздо более “мое”, чем техника. “Иное” более близкое субъектам — к себе самому или другим людям. Психотерапия — это о признании “моего” “моим”, и о разнообразии способов обращения с “иным” во мне и вне меня.
